В подмосковных храмах после карантина целиком восстановлено богослужение. Воскресенье 12 июля – день завершения поста и праздник святых апостолов Перта и Павла. А прихожане церкви Покрова Пресвятой Богородицы села Кудинова отмечают еще и событие исторического значения - 200-летие с того момента, когда 8 июля 1820 г. «с благословения архипастырского был построен и освящен храм с двумя приделами»

Из клировых ведомостей того времени следует, что тогда в приходе было 168 дворов, 850 мужчин и 935 женщин, земли при церкви 33 десятины. К приходу относились - собственно село Кудиново, деревня Белая и сельцо Черепково (владение князя Ю.В. Долгорукова).

А также деревня Исакове (надворных советников Ф.С. Протасова и И.Л. Насекина), сельцо Сафонове (тех же господ), сельцо Василево (генеральши Н.Д. Лопухиной и прапорщика А.А. Елагина и его дочери А.А. Елагиной), деревня Быково (бригадира Н.Л. Пушкина), сельцо Каменка (полковника П.М. Окулова и его брата майора Е.М. Окулова).

 В только что вышедшей книге журналиста Бориса Виноградова – «Последняя седмица или Откровения позднего агностика» имеется более подробное описание истории его родного села и славного храма.

 Деревня наша в начале 16 века, пишет автор, имела другое название, ничего общего с нынешней идиллией - Покровский погост на речке Шероходке.

Сколько лет она носила это пугающее имя, согласно земельному кодексу или уложению об административно-территориальном делении, никто толком не знает.

Но мистический туман вокруг этого холма у речки Шероходки, где стоит наша красавица церковь Покрова Пресвятой Богородицы, не рассеивался никогда.

 Потом оно стало называться село Покровское – Кудиново тож, тем не менее, жуткая символика продолжала жить и до сего дня напрашивается сама собой.

Здесь все покрыто таинственным флером, начиная с архитектуры и топографии, кончая слухами и преданьями, былью и небылью о колдунах и ведьмах, привидениях, живущих в объемном приделе храма, и призраках, вылезающих из могил по ночам.

Выражение «кудиновские черти не боятся смерти», ставшее пословицей и частью народной речи, на мой взгляд, как нельзя лучше показывает отношение дальних мест к коренным жителям заколдованного села.

И бытующее мнение, что Пресвятая Богородица раскинула здесь свой чудный покров, чаще всего подвергалось сомнению. Суровая действительность являла иную картину.

В 1945 – 46 годах здесь, в церковном подземелье обитала банда местных жиганов и беспризорников, наводившая страх и ужас на обитателей сопредельных городов и сел.

 Они действовали в радиусе полусотни километров - от Орехова-Зуева до Рогожской заставы, врывались в поезда и на вокзалы, нападали на инкассаторов, грабили магазины, продовольственные склады, состоятельных граждан.

 Богатую добычу, золото и драгоценности прятали в подземных ходах, которые, по некоторым данным, вели отсюда в Васильево и Каменку, что за несколько верст на той стороне железной дороги.

 Кстати, выражение «на Кудыкину гору» в этих местах воспринималось не как сейчас, то есть неизвестно куда, а вполне конкретно – на Кудиновский погост, что означало конец всему или что-то в этом роде. Хотя с подельниками из соседнего Орехово-Зуевского района, где и сейчас находится деревня Кудыкино, местные лиходеи определенно держали связь.

Рассказывают, наводчицей, идейным вдохновителем и одновременно фактическим главарем кудиновских гангстеров была молодая красивая девица Алька Адамчик. Она не расставалась с пистолетом Вальтер ни на минуту и стреляла без промаха, особенно в упор.

Сама приводила приговор в исполнение, если ненароком в воровской малине обнаруживался предатель или доносчик. Стукачей Алька карала нещадно, однако это не спасло ее от провала, когда взвод автоматчиков однажды взял церковь в кольцо и ворвался в подвалы.

 Бандиты отстреливались, кого-то схватили, но большая часть скрылась в темных туннелях и осталась там, так и не выйдя на поверхность.

Говорят, их души до сих пор скитаются по зловещим лабиринтам. Иногда особо впечатлительные рассказывают, что вот только что или намедни опять слышали доносящиеся из-под земли глухие стоны.

Вход завалили, но мы - ученики начальных классов после уроков нет-нет, да заглядывали в жуткую темь, разгребая доски и битые камни. Но углубиться далее, чем на пять-шесть метров не хватало духу. Услышав какой-нибудь слабый шорох впереди, мы цепенели от ужаса и, сломя голову, кидались назад.

Не могу утверждать, что все сказанное выше про банду доморощенных мафиози соответствует действительности. В пятидесятые годы я сам видел Альку у нас в совхозе живой и невредимой.

Она занимала комнату в старом дворянском доме на втором этаже, вела незаметный, затворнический образ жизни и почти не общалась с соседями по коммуналке.

Никто не смел ей сказать что-нибудь нелицеприятное, уличная шпана боялась смотреть ей в лицо и только уважительно что-то шептала вслед. Потом она вышла замуж и куда-то уехала. История всегда волнует, а уж история Покровского погоста...   

Не могу также утверждать, что во все времена здесь было, как на кладбище, - тихо и спокойно. Скорее, наоборот. Жизнь то замирала, то била ключом, несмотря на ветры перемен, политическое ненастье и социальные катаклизмы.

О чем свидетельствует хотя бы верный сын земли русской, талантливый писатель и большой патриот Михаил Николаевич Загоскин в своем романе «Юрий Милославский». В популярности его творения в те времена можно убедиться, читая, например, гоголевского «Ревизора». Даже Марья Антоновна, дочь городничего знала, что к чему. Помните, «Ах, маменька, там сказано, это господина Загоскина сочинение».

Трогательная, выбивающая слезу глава о венчании молодого князя, наследника знатной фамилии в нашей церкви в самый разгар освободительной войны против ляхов, на мой взгляд, является ярчайшей вершиной этого первого дитя отечественного романтизма.

Во времена Пушкина книгу Загоскина читали, переписывали от руки, передавали из уст в уста. Сам Александр Сергеевич называл ее «одним из лучших романов нынешней эпохи:
"Дамы от него в восхищении».

Не иметь ее в домашней библиотеке считалось неприличным, а не знать, что случилось в Кудинове в 1612 году – невежеством. К сожалению, в те годы Михаил Загоскин не входил в программу школьного обучения, да и сегодня, по-моему, не входит.

Но бьюсь об заклад, у нас среди деревенских не было человека, который бы с малых лет не знал про князя Милославского – не нынешнего Жоржа, «блестящего вора» из пьесы Михаила Булгакова и фильма Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию».

А про Юрия Дмитриевича - наследника древнего боярского рода, кого наряду с Мининым и Пожарским на Руси почитают как спасителя милого Отечества. Так или иначе, нетленное творение господина Загоскина «Ю́рий Милосла́вский, или Русские в 1612 году» способствовало распространению слуха о Кудинове как о земле таинственной и мистической, где правит не царская воля, а несчастный случай и божий промысел.

Сам я не очень доверяю ходячим слухам и бытующим легендам о том, что село наше отмечено перстом божьим, что многие века оно находится под крылом ангелов-хранителей, благодаря чему якобы и хорошо сохранилось.

Как говорят летописцы, для этого нет достаточных оснований. Но с другой стороны, должен признать, бессознательная, а потому, видимо, наиболее стойкая вера в провидение и великую оберегающую силу небесного Покрова греет душу, вселяет покой и некую благость.

С ней не хочется расставаться. Народная молва и суеверия живут сами по себе, несмотря на опровержения иного умника или книжного червя. У меня же к этому отношение вполне есенинское:

   Льется пламя в бездну зренья,
    В сердце радость детских снов,
    Я поверил от рожденья
    В Богородицын Покров.    

(Полный текст на сайте https://proza.ru/2019/08/18/1389)