14 октября мир отметил 60-ю годовщину Карибского кризиса. За точку отсчета взят день, когда американский самолет-разведчик U-2 обнаружил на Кубе позиции советских баллистических ракет средней дальности Р-12. Инцидент едва не стал причиной новой мировой войны. Эта вероятность до сих пор пугает и будоражит умы штатных аналитиков.

Но, исходя из реалий сегодняшнего дня, они приходят к еще более тревожному выводу: уроки 60-летней давности мало кто из современных политиков берет в расчет. Еще пару лет назад такого не было. Призрак Карибского кризиса, обретая новые, всё более уродливые черты, опять маячит на горизонте


Ежа в штаны

В своей книге «Время, люди, власть. (Воспоминания)» Хрущев пишет, что не хотел ссориться с США из-за революционной Кубы. Но и уступать не хотел. Отношения нака­лялись и летом 1962 г. достигли крити­ческой точки. Но еще весной того же го­да, находясь с визитом в Бол­гарии, он и думать ни о чем другом не мог. «Мой мозг неотвязно сверлила мысль: что будет с Кубой? Мы ее потеряем. Это будет большой удар по марксист­ско-ленинскому учению и отбросит нас от латиноамериканских стран, понизит наш престиж»

Именно в Болгарии Хрущева осени­ла мысль «запустить ежа в штаны аме­риканцам». Надо было что-то приду­мать, пишет он. Что? Очень сложно найти вот это что-то, что можно проти­вопоставить США. Естественно, сразу напрашивалось такое решение: США окружили Советский Союз своими ба­зами, расположили вокруг нас ракеты.


Мы знали, что ракетные войска США стоят в Турции и Италии, а уж про За­падную Германию и говорить нечего. Они нас окружили своими военно-воз­душными базами, их самолеты нахо­дятся на расстоянии радиуса действия от наших жизненных промышленных и государственных центров. Нельзя ли им противопоставить то же самое?

«И я подумал, а что, если мы, дого­ворившись с правительством Кубы, то­же поставим там свои ракеты с атомны­ми зарядами, но скрытно, чтобы от США это было сохранено в  тайне. На­до будет обговорить это с Фиделем Ка­стро, обсудить нашу тактику и цели. Когда все будет обговорено, можно на­чинать такую операцию. Я пришел к выводу, что если мы все сделаем тайно и если американцы узнают про это, ко­гда ракеты уже будут стоять на месте, готовыми к бою, то перед тем, как при­нять решение ликвидировать их воен­ными средствами, они должны будут призадуматься».

Хрущев понимал, что американцы попытаются уничтожить эти ракеты и, скорее всего, именно так и поступят. Но военные его убедили, что все ракеты уничтожить не удастся, десятая часть, да останется. Этого будет достаточно, чтобы уничтожить «хотя бы Нью- Йорк». Город был бы стерт с лица зем­ли.

Потому что в одном ядерном фуга­се, который несла на себе ракета Р-12, содержалось более 500 «хиросим». Авантюризм, признает Хрущев, заклю­чался еще и в том, что мы, желая спасти Кубу, сами могли ввязаться в ракетно- ядерную войну.


План «Анадырь»    

Первым на заседании Политбюро Хрущева поддержал секретарь ЦК КПСС Отто Куусинен. Остальные дол­гое время пребывали в оцепенении. Уж больно смелой и неожиданной была инициатива Никиты Сергеевича. На раздумье Хрущев дал неделю, а неделю спустя обратился с тем же вопросом.

Все закивали головами, кроме Микоя­на. Анастас Иванович осторожничал. Хрущев сказал, что сам не хочет войны с американцами. Так или иначе, решение было приня­то единогласно в мае 1962 г. План под кодовым название «Анадырь» вступил в стадию реализации, и к концу июля более 60 советских судов взяли курс на Кубу. Они везли оружие, компоненты новейших ЗРК.

Джон Маккоун, директор ЦРУ, до­гадывался, что на борту советских су­дов могут быть ядерные ракеты. Но Кеннеди отверг такое предположение, посчитав, что Советы не решатся «на такую наглость». На совещании, в ко­тором приняли участие его брат Роберт как министр юстиции, госсекретарь Дин Раск и министр обороны Роберт Макнамара, было решено не предпринимать экстренных шагов. Пока.

Бе­лый дом еще верил советским диплома­там, которые уверяли, что у Москвы нет планов развертывания ракет против США. К тому же советское руководст­во постоянно заверяло, что не заинтере­совано в нагнетании международной напряженности.

В небе U-2

Тем временем авиация держала Кубу под контролем. Разведывательные
самолеты U-2 в августе сделали снимки первых стартовых площадок для зенитных ракет на северо-востоке Кубы 4 сентября президент Кеннеди докладывает об этом конгрессу, но уверяет, что ракетного оружия на этих площадках нет. Ровно через 4 дня в Гаване была разгружена первая партия баллистических ракет средней дальности. Вторая прибыла 16 сентября.

Советские специалисты строили девять позиций. Шесть для ракет Р-12  с(SS-4) и три для Р-14 (SS-5) с дальностью 4000 км. Планировался арсенал из

40 пусковых установок. По некоторым причинам американцы не могли обнаружить эти ракеты целый месяц, хотя беспрерывно вели аэрофотосъемку. Первый снимок удалось сделать 14 ок­тября с самолета U-2. Около деревни Сан-Кристобаль была заснята на пози­ции ракета Р-12.

Вначале правительство США держа­ло информацию в секрете, резонно опа­саясь шока среди населения. Даже сво­им ближайшим союзникам — англича­нам американцы сообщили лишь через неделю, т.е. 21 октября. Накануне 5жон Кеннеди собрал группу ближай­ших советников в Белом доме, которая затем стала известна как «группа ЕхСоmm». Немедленный бомбовый /дар отвергли сразу же, как и обращение в ООН, которое заняло бы много времени.

Выбор свели к двум вариан­там: военно-морская блокада и ультиматум либо полномасштабное вторжение. Остановились на первом, хотя «яс­требы» в лице генералов Кертиса Ле- Мэя и Максвелла Тэйлора настаивали нa более жестких мерах. На всякий случай на полигонах Флориды началась концентрация войск. Но точных данных о численности советских войск на Кубе не было.

Американцы полагали, что их не более 10 тысяч. На самом же деле их было 43 тысячи. Кубинская армия насчитывал 270 тысяч. Американцы не знали и о 12 тактических ядерных ракетах «Луна», которые могли быть запущены по приказу главнокомандующего советскими силами на острове — генерала Плиева. Надо понимать, вторжение повлекло бы за собой ядерный удар по десанту войск. О последствиях такого удара можно только догадываться.

Насчет блокады, которая, между прочим, продолжается до сих пор, тоже были определенные сомнения. Точнее, ее соответствии нормам международного права. Но, как отмечал Фидель Кастро, в Европе тоже были размещенные аналогичные ракеты, нацеленные на СССР.

Например, 60 ракет «Тор» в четырех эскадронах, расположенных близ Ноттингема в Великобритании, 30 ракет «Юпитер» среднего радиуса в двух эскадронах в Джоя дель Колле (Италия), 15 ракет «Юпитер» в одном эскадроне около Измира в Турции и, как отмечал Хрущев, о Германии уже и говорить нечего. Непонятна была и воз­можная реакция «русского медведя» на этот «акт агрессии»


Речь Кеннеди

Тем не менее 22 октября президент США Джон Кеннеди выступил по на­циональному телевидению. Он объя­вил о блокаде Кубы и некоторых дру­гих принятых мерах, а также о причи­нах, которыми были вызваны действия США. «Это лишь первый шаг, — ска­зал он, — Пентагон получил приказ к проведению дальнейших военных мер». Речь Кеннеди, продолжавшаяся 20 минут, повергла не только США, но и все западные страны в состояние нер­вного ожидания. Советские средства массовой информации ничего не сооб­щили о выступлении Кеннеди и о бло­каде Кубы.

Работы по установке ракет проводились круглосуточно, но до полного окончания всех работ и приведения ракет в боевую готовность требовалось еще несколько дней. От растущего напряжения в отношениях с Вашингтоном Хрущеву становилось не по себе, он твердо был намерен получить на Кубе мощную военную базу.

Ради этой цели он шел на все. С одним только условием: не доводить дело до вооруженного конфликта. Иначе, говорил он, - война, в которую нельзя ввязываться.

24 октября советское правительство заявило решительный протест против блокады Кубы и потребовало внести этот вопрос на рассмотрение Совета Безопасности. Министр обороны Малиновский приказал привести вооруженные силы страны в состояние повышенной боевой готовности, отменил все отпуска в армии и задержал демобилизацию.

На срочно созванном в Нью-Йорке заседании Совета Безопасности представитель Советского Союза в ООН В. Зорин продолжал отрицать наличие ядерных ракет на Кубе. Московские газеты писали, как он разоблачал извлеченные из кучи всякого хлама сотрудниками Государственного департамента США утверждения о так называемом установлении советских ракетных баз на Кубе».

Утром 24 октября два советских судна приблизились непосредственно к 500-мильной линии блокады под прикрытием подводной лодки. Навстречу им вышел авианосец «Эссекс» с противолодочными ракетами на борту. К тому времени министр обороны Роберт Макнамара уже отдал приказ открывать огонь по тем судам, которые движутся в сторону Кубы через линию блокады.

Субмарина Б-59

15 лет назад Роборт Макнамара заявил, что мир обязан своим спасением капитану Архипову. Находясь на борту подводной лодки Б-59, сопровождавшей      в те октябрьские дни советские суда в Карибском море, он фактически предотвратил попытку использования ядерного оружия.

Это заявление Макнамара сделал 13 октября 2002 года в Гаване, общаясь с журналистами, прибывшими на международный симпозиум, посвященный 40-летию Карибского кризиса. Надо сказать, Макнамара к тому времени был уже не тот, что сорока или тридцатью годами раньше, когда вел войну во Вьетнаме.

Ведь это его изобретение – ковровые бомбардировки, использование отравляющих веществ типа «Эйджент оранж», линия электронной сигнализации по всей 17 параллели, вакуумная бомба, примененная во вьетнамских джунглях. Последние годы своей жизни Макнамара прожил пацифистом.

Он написал книгу о вьетнамской воине, где, как оказа­лось, американцы не могли победить. Выпустил книгу о Карибском кризисе 1962 г., где признал, что чуть было не накликал на мир ядерную беду. Что ка­сается капитана 2-го ранга Василия Ар­хипова, то он искренне восхищался его мужеством и выдержкой, благодаря че­му удалось избежать атомной дуэли.

Начальник штаба 69-й бригады под­водных лодок Северного флота, рас­квартированной в Сайда-Губе, Василий Архипов участвовал в операции «Ана­дырь» с 1 октября. Бригада получила приказ отправляться к берегам Кубы, но при этом командование не имело чет­ких инструкций относительно примене­ния ядерного оружия.

Хотя его на бор­ту было вполне достаточно, чтобы, как говорили подводники, «стереть с лица земли полконтинента». Командующий бригадой адмирал Фокин не смог отве­тить Архипову на вопрос, как насчет применения ОМУ, можно его исполь­зовать или нельзя.

Если можно — в ка­ких случаях. Фокин сказал, что инст­рукции на сей счет, видимо, поступят позднее. Начштаба Северного флота сказал, что оружие может применяться в случае нападения на лодку, повреж­дения (дырка в корпусе) или по специ­альному указанию из Москвы.

27 октября группа из 11 эсминцев ВМФ США, возглавляемая авианос­цем «Рендолф» («Randolph»), окружи­ла в акватории Карибского моря лодку Б-59. Перед этим лодка была уже атакована самолетами и глубинными бомбами. Очевидцы утвер­ждают, что командир лодки — капитан Валентин Савицкий приготовился за­пустить ответную атомную торпеду. Однако Архипов проявил самооблада­ние и уговорил командира не делать этого.

Тем более что американцы уже стали подавать дружелюбные сигналы. Лодка лишь ответила сигналом «Пре­кратите провокацию», после чего само­лет был отозван, и ситуация несколько разрядилась.

Тот напряженный момент лег в осно­ву целого ряда сюжетов, нашедших отображение в книгах и американском кино. А один из организаторов гаван­ской конференции 2002 г. профессор Томас Блэнтон из университета Джорд­жа Вашингтона до сих пор считает, что «русский парень по фамилии Архипов спас мир».


Viva, Фидель!


В самый пик кризиса Москва демон­стрировала уверенность и спокойствие. 23 октября Фидель Кастро объявил о всеобщей мобилизации, западная прес­са разоблачала «коварство Советов», но в Кремле все оставалось как обычно.

По крайней мере — внешне. Никита Хрущев даже призвал своих товарищей в этот вечер всем пойти в Большой те­атр, «чтоб посмотреть какой-нибудь спектакль». Джон Кеннеди направил личное послание Хрущеву и просил его соблюдать правила «карантина». Именно карантином, а не блокадой он называл тогда меры по отношению к Кубе.

Кеннеди выражал желание, что­бы «мы оба держались осмотрительно и не допускали, чтобы события еще боль­ше осложнили положение и еще более затруднили контроль над ним».

Это по­слание было опубликовано в советских газетах, как и призыв Генерального се­кретаря ООН У Тана прекратить пере­возку оружия на Кубу. Аналогичный призыв исходил от 89-летнего англий­ского философа Бертрана Рассела.


Напряжение достигло апогея после того, как советские ракетчики сбили один U-2. Пилот погиб. Кеннеди при­шел в бешенство. Он приказал увели­чить в три раза количество самолетов, патрулирующих кубинское побережье. 26 октября был отдан приказ о подго­товке вторжения на Кубу. Хрущев по­нял, что его оппонент не блефует.

Он пишет срочное письмо Кеннеди и про­сит остановиться.

Он уже не скрывает наличие ракет на Кубе и советует пре­зиденту сделать все, чтобы не допус­тить военного конфликта. «Если разра­зится война, — пишет он, — то остано­вить ее будет не в нашей власти. Я сам участвовал в двух войнах и знаю, что война кончается только после того, как прокатится по всем городам и селам, сея повсюду смерть и разрушение»


Борис Виноградов, журнал «ММ».  14 октября 2022